м

СОДЕРЖАНИЕ

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ,

из которой читатель узнаёт,

что понимание и осознание это не одно и то же.

 

Глава I  СТОПРОЦЕНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК…5

 

Глава 2 ЧЁРНЫЙ КОТ…28

 

Глава 3 ЗАЯВКА НА ВЕЧНОСГЬ…40

 

Глава 4 СЕАНС АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА…56

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ,

из которой читатель узнаёт,

что свобода — это гармония разума и тела,

о чём власть предержащие могут только помечтать.

 

Глава 5 ЖЁЛТЫЕ БОТИНКИ…123

 

Глава 6 ИЗ СТРАНЫ «УБИ БЭНЕ, ИБИ ПАТРИА*»…159

 

Глава 7 ОДИН СЫН НЕ СЫН,

ИЛИ ПОЧТИ ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ…187

 

ЭПИЛОГ,

из которого читатель узнаёт,

что такое не везёт и как с ним бороться,

или ЛОГИКА ЗДРАВОГО СМЫСЛА…211

 

* Где хорошо - там и отечество

 

 

 

Глава I

 

СТОПРОЦЕНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК

 

1

Воскресным днём августа 1985 года Гевашев брёл от трёх вокзалов в сторону парка Сокольники, где намеревался, если посчастливится, попасть на представление гастролирующего в Москве гедээровского цирка-шапито «Буш». Участившиеся разборки на работе (он продолжал работать вахтёром в издательстве «Молодая гвардия») порядком надоели. Хотелось отвлечься от нудных будней, и лучшего варианта он не нашёл.

Недалеко от парка надо было переходить улицу на очень долгом светофоре перед грузовым фургоном. Игорь Васильевич  обратил  внимание на взъерошенного водителя грузовика, которого словно вытащили наполовину из кабины, он даже заострился как-то весь, слушая крепкого, атлетически сложенного мужчину лет сорока в приплюснутой кожаной кепке и поношенном плаще. Гевашев пригляделся к мужчине и узнал в нём старого знакомого. Вернее, незнакомого. Однажды встретившись, они так и не познакомились, но на протяжении двух лет этот человек незримо следовал за ним. И, видимо, он и стал первопричиной нынешних невзгод. Тогда, летом 1983 рода, у киоска возле метро «Колхозная», он уже отоварился «лезвиями» и отошёл в раздумье, в какой кинотеатр направить стопы, когда до рукава светлого летнего костюма дотронулся незнакомый человек с хозяйственной, какой-то нелепой сумкой и попросил задержаться на десять минут.

— На десять не могу, — воспротивился Игорь Васильевич. Изголодавшаяся по кино душа устремлялась вперёд, а тут досадные остановки.

— Хорошо, тогда на пять, — настаивал незнакомец.

— Чем могу быть полезен? — осведомился Гевашев, уступая, и они отошли в сторонку, чтобы никто не мешал.

— Меня не печатают. На периферии иногда, а в столичных издательствах никак! — и  в глазах у мужчины слёзы.

Заявление незнакомца Игоря Васильевича озадачило.  Его с кем-то  спутали?

— Простите, но я никакого отношения не имею к издательским делам. С чего вы взяли, что смогу вам помочь?

В это время к ним подошёл знакомый Игоря Станислав, обменялись рукопожатиями.

— К тебе иду, Васильич.

— А я в кино собрался.

— Но я вас видел на проходной в «Молодой Гвардии», - настаивал незнакомец, даже не взглянув на Станислава.

Игорь Васильевич рассмеялся.

—Это уж точно. Я там дежурю!

— И вы могли бы меня с кем-нибудь из редакторов познакомить! Или хотя бы передать рукопись.

Несомненно, к нему привязался один из чудиков, которые, по утверждению писателя Шукшина, украшают мир, как новогоднюю ёлку игрушки.

— Это он могёт!— улыбнулся наивной логике Станислав, подмигивая Игорю, вот, мол, чудак.

Тот продолжал игнорировать весельчака, но Станислав  как можно серьезнее обратился к нему:

— И вы, догадываюсь, хотите показать свою рукопись издателям через Игоря Васильевича? Она при вас?

Незнакомец покопался в сумке и извлёк полиэтиленовую папочку.

Станислав щёлкнул застёжкой дипломата - не упускать же случая  на досуге поразвлечься с друзьями-приятелями из Академии наук над опусами графомана!

Незнакомец, видимо, предвидел это.

— Талантливый читатель — феномен. По странице- двум из моря книг безошибочно определяет, что читать и что не читать. Итак, наугад открываем, вчитываемся...

Он действительно раскрыл рукопись на какой-то странице и приготовился читать.

Собеседники его в это время перекидывались  фразами про кино.Незнакомец взглянул на того и другого и  закрыл рукопись.

— Нет, не видел, — сказал Игорь в ответ на вопрос о фильме «Тайны мадам Вонг». — Так это в «России»?

— Советую посмотреть! — сказал Станислав.

— Ну, а вы советуете? — улыбнулся незнакомцу Игорь Васильевич.

Тот  спрятал свою папочку обратно в сумку и мрачно высказался:

— Я бы сценаристу Говорухину посоветовал  написать продолжение, как он вместе со съёмочной группой попал в лапы пиратов и что недосягаемая для правосудия госпожа Вонг намеревалась сделать с ними.

— Да? — продолжал улыбаться Станислав. — Странная идея.

— Да у меня всю дорогу так: стоит выдать мысль, как собеседник ноги в руки и ходу.

— Ну, скажите такое, чтоб меня словно ветром сдуло бы.

— По вам вижу — пропадаете.

До тех пор жизнь этого Станислава протекала самым наилучшим образом: любил, был  как будто бы любим, квартирка закачаешься и при ней, как и при жене, все достоинства семейного бытия умного человека, который руководствуется принципом — живём-то ведь раз. Стабильная зарплата, работа "не бей лежачего", и жена в торговле, как пчёлка, в дом несёт. О таких говорят — дом полная чаша.

— С чего вы взяли? — осклабился Станислав.

— Да у вас на лице написано, — засмеялся незнакомец. — Как там в «Сталкере»? "Всмотритесь в глаза людей" ,- кажется, говорится именно так, - "они пустые, а в голове: как бы продаться, да подороже!"

— Насчёт подороже — что ж тут плохого? Жизнь-то  сейчас какая?! А насчёт продаться — это, уж извините, называется работать. Трудиться — на том и стоим! А по-вашему, все на преступление готовы, где уж дороже, отхватил куш и радуйся. Если, конечно, не поймали.

— Не надо утрировать. Заниматься не своим делом и есть продаваться. Какая разница, чем заниматься, лишь бы хорошо платили, ведь так? Ну  ещё условия, где лучше.

— А почему вы решили, что я не своим делом занимаюсь?

— Да это ясно как день. Занимайся вы своим делом — глаза бы горели, ноги бежали, каждая минута была бы дорога, а вы решаете, где бы прослоняться в выходной день. Высот бы достигли в своём возрасте, если то, чем вы занимаетесь, было бы делом жизни. А вы кто? Таких работничков, как вы, миллионы по земному шару. Ждут  не дождутся пенсии, как манны небесной. Да всю жизнь стараются, как бы побольше она вышла.

— Так... положено, — растерялся Станислав. — Что ж до смерти на работе горбиться?

— Вот и всё ваше отношение к работе. И в конце концов окажется , что всю жизнь не своим делом занимались... Семьи путёвой не создали.

— Ты что мелешь? — вздыбился Станислав. — Есть  у меня семья.

— И дети?.. Таак, — расценивая молчание как отсутствие детей, насел он на Станислава. — А говорите, у вас семья.

— Мы зарегистрированы. Всё, как у добрых людей, честь по чести.

— Нет у вас семьи. Раз нет связывающего звена.

— Кто мы с женой?

— Сообщники по бизнесу. Партнеры половые...

— Ну  и наглец! — окрысился Станислав. И туг же поймал себя на мысли, что секс не такое  уж плохое занятие, и засмеялся. — Дети — дело  нехитрое.

Незнакомец продолжал излагать свое отношение к бытию.

— Раз нет у человека связи с будущим — продолжения рода, он и не человек... Кто?.. Кибернетическое устройство. Иссякает русская нация. А с исчезновением русского человека понятие "Родина" исчезнет.

— Ну, это уж точно поклёп!

— Никакого поклёпа. Неправильное восприятие жизни имеете, вот очевидность и кажется поклёпом.

— А где же его набраться, правильного-то? — съязвил оппонент.

— Верно, — вдруг согласился незнакомец. — Социальному восприятию бытия ни в школе, ни в семье, ни на работе не учат. Потому и дефицит личностей. С малых лет человек учится... Учится приобретать квартиру, дачу, машину, положение... как будто без всего этого человек не стопроцентный человек, а так себе - ходячее недоразумение.

— Ну, позвольте...

— А вы не спорьте. Идеальная форма общения — дополнять друг друга, а не выяснять отношения. Таким образом расширять своё познание мира, а не утомляться бессмысленными спорами до посинения.

— Да, когда собеседник безапелляционно прав. А я в этом сейчас не уверен... Вот вы сами, — почему-то брякнул Станислав, — раз вас не печатают, значит, тоже высот не достигли. В рассуждениях ваших много противоречий. Выходит — не ваше это дело... литература.

— Тут всё как раз по-другому, — неопределённо как-то хмыкнул незнакомец. — Печатают не потому, достоин или недостоин, а... — он махнул рукой, — что тут говорить? Всё настоящее пропадает, а гнилое цветёт.

Услышав такое сообщение, Станислав рванул-таки вперёд, потащив за рукав Игоря, от закидонов  этого  вызывающего  незнакомца. Вдогонку они услышали:

— А я вам что говорил? Тоже ходу!

Это застопорило Станислава. Чего испугался? Непроизвольно огляделся, он был плотнее, в отличной форме, и мог бы поставить умника на место, если не хватит слов. А желание такое время от времени появлялось.

— Скажите, пожалуйста, — вернувшись, чуть отдуваясь, сказал он. — Вы людей с первого раза раскусываете? Ну вот, допустим, эта пара, — из дипломата он вытащил фотографию. Мужчину и женщину, из в обнимку на Красной площади. — Каковы они на ваш взгляд?

— Держитесь от них подальше, им уже ничем не поможешь, — ответил, нисколько не медля, незнакомец.

Станислав поразился :он с трудом сумел развязаться с этими фарцовщиками. Немного поразмыслив, решил, что достаточно быть просто внимательным, чтобы определить подобные "способности" даже в первом встречном. А незнакомец продолжал, чуть погодя:

— Я подозреваю, что они, скорее сообщники, чем супруги. Детей у них, кстати, как и у вас, нет, и воркование их из области искусства.

Станислав вздрогнул, хотя и не был суеверным. Да, конечно,этот человек знал о жизни нечто такое, что позволяло ему безошибочно разгадывать людей. Или этот случай совпадение? В этом интересно разобраться. Человек, с первых минут знакомства высказывавшийся столь обнажённо, открыто, в наше-то скрытное время, и жизненное кредо своё, несомненно, не мог не изложить в рукописи, этой вот голубенькой папочке в его сумке. И ничего не стоит заглянуть в неё. Он улыбнулся как можно доброжелательнее, раскрыл свой дипломат.

— Я не сомневаюсь, — произнёс он, — если ваша вещица... ваш труд того стоит, он увидит свет.

Незнакомец отреагировал странно. Он потряс руку Станислава и убрал  свою сумку за спину. Со словами: "Я рад, что не ошибся в вас!" — чуть ли не бегом двинул прочь от приятелей, по направлению к Цветному бульвару. Они  озадаченно смотрели ему вслед, пока он не потерялся из виду, потом Станислав окрестил того чудиком и  стопроцентным человеком, у которого в загашнике одни лишь мудрствования. Но Игорь уже чувствовал, что мир вокруг изменился не в лучшую сторону.

Сейчас, ещё издали, Гевашев безоговорочно принял сторону знакомого незнакомца в разговоре на повышенных тонах с вихрастым водителем грузовика.

Сделав вид, что кого-то ждёт, Игорь стал прохаживаться вблизи мужчины на тротуаре.

— Ну и что? — хохотнул в это время шофёр.

Игорь сообразил, что речь идёт о шофёрской кабине, оклеенной изнутри вырезками из контрабандных журналов. Стопроцентный человек, на взгляд Игоря Васильевича, задался недостижимой целью — перевоспитать парня.

— Хотите лишь потреблять, а ничего не производить... — уловил он конец сентенции незнакомого знакомца.

— Ну?! — плохо понимая сказанное, навострился воспитуемый.

— Сам того  не замечая, формируешь в себе потребителя, - повторил тот несколько иначе свою мысль. — С помощью таких вот журнальчиков, — он кивнул на выставку в кабине, — и тем самым реставрируешь в нашем обществе капиталистические ценности.

Стоило посмотреть, как сразу поглупело, вытянулось лицо парня. А «воспитатель» продолжал донимать его:

— Дома, наверное, и телевизор цветной есть?

— А как же, — заулыбался шофёр.

— Что ж, это не роскошь, конечно. Но включаешь электронное чудо, засветился экран. И ты легко попадаешь в другой, красивый мир. На тебе фирменная рубашка, часы — загляденье. Великолепные туфли, руки на баранке «тойоты» или «Кадиллака», верно?

Парень бездумно кивнул, мечтательно глядя на светофор.

— Ну, а взамен людям намерен дать что-либо?

— Зелёный дали, — сухо ответил парень, включая сцепление. Трогаясь с места, кивнул на журнальные вырезки: — А с этим как-нибудь сам разберусь.

Проводив взглядом ЗИЛ, Игорь Васильевич выразил «стопроцентному человеку» своё отношение к происшедшему разговору:

— Здорово вы с ним разделались! Как повар с картошкой... — Он запнулся, поняв, что выдал себя с головой: неприлично заниматься подслушиванием.

Но стопроцентный человек ничего, обрадовался новому собеседнику. К счастью, он Игоря Васильевича не узнал.

Они бегом пересекли улицу, оказались в скверике перед лесопарком Сокольники. Тут Гевашев вспомнил, что надо было узнать насчет билетов в цирк «Буш» и предложил пройти вглубь парка, к шатру шапито. Незнакомец согласно кивнул, и они устремились к видному издалека полотняному куполу. Билетов не оказалось.

— Может, к Левину?

Игорь Васильевич объяснил кто такой Левин Александр Акимович.

— Как-нибудь в другой раз. Ну, мне пора! — незнакомец подал руку.

— Запишите мой телефон, — предложил Игорь Васильевич.

— А что? Вы мне понравились, таак, записываю: два ноль восемь, два ... кого спросить?  Игоря Васильевича. Так, записал.

— А вас как?.. Рунар?.. Рунар Иванович? Имя нерусское!

— Ну что вы, батенька! — укоризненно покачал головой собеседник. — Русское, самое что ни есть русское. "Ру" означает русский, а "нар" — народ. В итоге — Рунар!

Рунар Иванович, узнав, что Игорь Васильевич был внештатным корреспондентом газеты в студенческие годы, надоумил его описать свои нынешние злоключения вахтёра. И начать свою карьеру с поисками чёрного кота. "Грядут новые времена! И если нельзя издать на средства государства, то открывается возможность издания книг за счёт автора". Игорю, правда было не совсем понятно, причём тут чёрный кот и зачем нужно заниматься его поисками. Он отнёсся к этому как к одному из чудачеств Рунара Ивановича.

— А что! — развеселился он. — У меня столько всяких ЧП! Единственное место, где я пообтёрся, так это в «Молодой Гвардии». Почти пять лет вахтёром и пять лет как не в милости у начальства. Конечно, если бы не семья и малые дети меня бы давно бы выкинули. Но я там, как член профсоюза, держусь за работу. А преподавателем не светит. Трудовая книжка на ладан дышит!

— Мы с вами из одного теста сделаны. Мне тоже деваться некуда — трудовая книжка исписана. Никуда на порядочную работу не берут. Вот пришлось курсы мануальщиков закончить. Взял патент, снял в школе помещение в аренду. Худо-бедно, а кусок хлеба с маслицем, да сальцем есть. А кушать каждый день хочется.

— А до курсов кем были?

— Инженером-проектировщиком. Ликвидировали шакалы наше управление, а нас, как нашкодивших котят, на улицу. Такие вот, батенька, нынче нравы. Целителя Касьяна увидел по «телеку» и заболел костоправством.

— Может, и мне на курсы какие-нибудь податься и уйти с вахтёров?

— Может быть.

— Я бы пошел на курсы гипнотизёров. Так ведь таких нет!

— Гипноз — дело тонкое. И не совсем понятное. Вроде бы фокус и в то же время не фокус. Вот конкретный случай.

Надоел старик своей старухе. Вот она ему и говорит: "Сегодня буду рубить тебе голову". — "Ты что, баба, совсем очертенела?" — "Ложись! Кому говорят, ложись!"

И носком валенка по шее стукнула он так и преставился.

Как вот объяснить причину смерти старика?

— Самовнушение, — сказал Игорь Васильевич. В своё время в книгах по гипнозу он читал психологическое объяснение этого случая. — Старик поверил, что ему рубят голову, потому и умер. У меня на судне "Волго-Дон" был случай, правда, со счастливым концом. Я в своё время подрабатывал коком в Спецморпроводке судов на Крайний Север. Матрос один спрашивал таблетки от головной боли. Таблеток не было. Я предложил ему лечь на койку и закрыть глаза. Тот оказался понятливым. Лёг, сделал всё, как я ему рекомендовал и вскоре заснул. Минут через пятнадцать проснулся, головные боли как рукой сняло. И весь рейс голова так ни разу и не заболела.

— Так это внушение наяву реализовалось через сон, — Рунар Иванович помолчал и вдруг обрадованно добавил: — Такие курсы есть, только называются они курсы экстрасенсов. Не знаю, как в Москве, а вот в Киеве есть. Свяжитесь с Кандыбой... Кто это? Ученый-гипнолог. Под эгидой ЮНЕСКО. Телефон ваш у меня записан. Узнаю поточнее, позвоню. Как сказал Омар Хайям:

"Ты скажешь, эта жизнь — одно мгновение.

Её цени, и в ней черпай вдохновенье.

Как проведёшь её, так и пройдёт.

Не забывай, она — твоё творенье".

— Здорово сказано. Я, когда преподаю английский, только тогда, как кажется мне, творю.

— Есть ученики?

— Когда есть, когда нет.

— Не густо! Ну, совсем заговорился! Мне пора на электричку. Как говорил Конфуций, китайский мудрец древности: "Тот, кто знает и знает, что знает, пророк — учись у него!"

— Давайте-ка я вас с Левиным сведу. Он Хайяма наизусть шпарит. Прелюбопытный экземпляр человеческой породы. Кстати его издают, может и вас он познакомит с кем-то из редакторов. И дела ваши пойдут в гору!

— Премного буду признателен! А далеко этот Левин?

— Пятнадцать от силы двадцать минут.

— Семь бед — один ответ! Поехали!

2

За полночь Игорь Васильевич заявился домой. Благодать — никого, и дать взбучку некому. Семейство его на даче от почты, на которой работала Оленька. Быстренько сварганил он яичницу из двух яиц с луком на скорую руку и чаище с абрикосовым вареньем. "Таак-к! — соображал он. — Если, ты, человек, сам себя не научишь уму-разуму, и не воспитаешь из себя господина своей судьбы, то из тебя патология раба сделает! А ведь, как точно подметил Рунар Иванович, что моё призвание — литература. Ведь я и институт закончил, а толку чуть. А почему? Мудрёный вопрос и не так-то легко найти на него ответ. А дело оказывается в чёрном коте. Что за чертовщина? Причём тут чёрный кот?" Тем не менее, он тут же побуждаемый неодолимым желанием высказаться, взялся за шариковую ручку и бумагу и начал делать наброски плана своего будущего детища, так сходу и озаглавив «Записки вахтёра». Чуть свет ни заря позвонил Левин. Игорь подскочил, как ошпаренный.

— Ты вот что! — без приветствия начал Александр Акимович. — Молодец! Такого кадра я ещё не встречал! И Конфуция* знает и знаток Омара Хайяма*. Говорили о тебе. Бросай работу к чёртовой матери и приобрети машинку печатную в комиссионке. И начни с Пушкина. Всего перечитай! У тебя с ним сходство. Проштудируй учебник русского языка для начала. Культуры у тебя нет, никакой. Но это дело наживное.

— Александр Акимович! Он вам не рассказал про чёрного кота?

Левин рассмеялся.

— "Только чёрному коту и не везёт". Ладно, заскакивай после трёх. Просвещу!

3

Игорь был озадачен внезапным вторжением Станислава. Неслыханное дело! Такой обязательный, деликатный, предусмотрительный приятель, прежде оповещавший по телефону о своём прибытии, бесцеремонно вламывается в чужую квартиру и хозяйничает, как у себя дома.

— Шапку хоть сними! — воскликнул Игорь.

— Я привык у себя в комнате раздеваться, сам знаешь, — сказал в ответ Станислав.

Игорь зевнул и по-свойски заметил:

— Привычка вторая натура. А ты молодец!.. — И опять судорожно зевнул. Потом спохватился: — Прости, что-то я за эти две недели расслабился.

Нахлобучивая шапку на крючок в коридоре, Станислав озадачился:

— Вот здесь можно повесить? Где твоя вешалка? А чего это ты расслабился? Я мальчишкам твоим принёс по значку. Кстати, где они?

Игнорируя вопрос, Игорь сказал:

— Я тебе вот что приобрёл в газетном киоске... Копеечное дело, а очередь, дай боже какая! Минут сорок-пятьдесят отстоял. Смотрю, все хотят купить молодежный выпуск "Советского экрана". И я подумал, что и мне не помешает сделать то же самое.

— Это нормально, — одобрил Станислав, рассматривая изображённую на обложке импозантную гориллу. — Про секс там интересная статья: "Почему режут фильмы, купируют фильмы?" Тот, кто пишет это, голосует, между прочим, за наш социалистический секс — в высшем, моральном так сказать, воплощении на широком экране. Вот до каких времен дожили мы с тобой!..

— Ладно, дома рассмотришь поподробнее! Станислав, ты бы просветил бы меня, что и как в мире?

— А что рассказывать? Вот прошли выходные дни, а я у мыслителя не побывал ни разу. Совсем не знаю, чем он дышит и как живёт. Такая тоска взяла меня, что быстренько собрался к тебе в гости.

— И у меня свои проблемы, — сказал Игорь: — Я поднялся на такую высоту, что все ученики разбегаются.

— Один я стойкий остался, да? — с усмешкой поинтересовался Станислав.

Не слушая его, Игорь гнул своё:

— Где-нибудь в другом месте, полагаю, ко мне выстроилась бы годичная очередь, не находишь?

— Почему так думаешь?

— Потому, что москвичи — народ весьма практичный, скептически настроенный. Те же, которым действительно нужно овладеть иностранным языком, материально сидят "на нулях".

В комнату неожиданно заглянула вихрастая головка Романа, малолетнего отпрыска "рода Игорева".

— Смотри, какой значок я принёс тебе, — приятельски сказал ему Станислав, искоса поглядывая на полки с книгами.

— Да ладно, — поморщился Игорь, — избалуешь его совсем.

Прилаживая значок к рубашке мальчика, тот ворковал несколько искусственно:

— Тебе, значит, этот: а братику твоему — другой. Ну, как, нормально?

Рома польщёно улыбался.

— А что надо сказать? — строго спросил папа.

— Спасибо! — прокричал Роман и исчез.

Игорь потрогал своё горло:

— Никакого голоса у меня, как видишь, нет сегодня. Потому, давай, просвещай! Что новенького в мире науки-техники, где ты плаваешь, как рыба в воде?

— Что там написано?.. «Love of Life» by Jack London [Лав ов лайф бай Джэк Ландон], — засмеялся Станислав. Дурачась, стал повторять одно и тоже, повышая и понижая голос — как бы подражая Игорю. Затем с пафосом продекламировал Шекспира.

— И можешь перевести? — спросил Игорь.

— Конечно! "Дорогой друг, ради Христа не копай дух сокрытый здесь. Будь благословен человек, кто сохранит этот камень. И пусть будет проклят тот, кто сдвинет мои кости".

— Гм, до сих пор помнишь?

Станислав "завёлся" по-английски, подражая бывшему учителю, в паузах меж слов истерично хохоча. Чем и развеселил хмурого Игоря. "Что же привело Станислава ко мне?" — думал он.

Неожиданно Станислав подскочил к стеллажу, стал придирчиво разглядывать библиотеку Игоря. Восклицая прочитанные заглавия, он поощрительно комментировал: "Мо-ло-дец!.. Ты мне определённо нравишься".

Игорь жестом остановил излияния:

— Да ты присаживайся, расслабься. И расскажи своему знакомому, как ты нашёл альбом?

— Как я мог найти, раз ты его унёс!.. Нет, не нашёл. Ну, ладно, я уже забыл.

— Вещь всё-таки дорогая. На любителя так сотни на полторы...

— Да не в деньгах дело! Не купишь ведь такого издания... Что за музыка у тебя звучит?

— О, это шедевр: "Волшебная флейта". Ты, вот, лучше разъясни мне своё понимание разницы между Западом и нами.

— Ну, ты наверняка слышал или читал у Киплинга: "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись".

Станислав перешёл на обсуждение писателей.

— Какого мнения ты о Джеке Лондоне? — спросил он Игоря.

— Положительного, — кратко ответствовал тот.

— Нет, ты поконкретнее скажи. Досягаем ли нашим отечественным писакам Джек Лондон?

— Почти, — сказал Игорь. — У тебя хорошая осведомленность о Киплинге. Чувствуется: ты внимательно читал его и оценил по достоинству. Имеешь способность к оценкам.

— Придется разочаровать тебя: понятие об этих писателях у меня довольно-таки смутное. Ничего определённого об их жизни и творчестве. Могу, конечно, осилить одну-две страницы какого-нибудь творения от силы.

— А "Крейцерову сонату" читал?

— Нет. Знаю лишь, что это написал Лев Толстой. Каждый понимает шедевры литературы по-своему. Лично я считаю: вечное могут создавать лишь единицы на планете Земля. С другой стороны, если человек одарённый, он, хоть глупость сморозит, а её считают правдой, истиной, так сказать, в последней инстанции. Всё же прочие — не личности, как бы правильно ни высказывались они. Их правильность заводит в тупик. Примеров тут сколько угодно!.. Там, где росла трава по пояс, ничего больше не растёт.

— Игорь пожал плечами, молча, выслушивал Станислава, который восклицал ни к селу, ни к городу:

— Мне пиво как-то привезли. Стал я употреблять его каждый божий день — по баночке, не более.

— Поскольку на работе ты связан с угощениями, из тебя совсем несложно сделать наркомана, — рассмеялся Игорь. — Раз на этом застопорился, появляется мысль о том, что в мозг твой была введена некая доза наркотика.

— Да-а?! — навострил уши Станислав: — А на чём я, по твоему разумению, мог застопориться? — Он бросился к книжным полкам, начал быстро перебирать книги: — Ага, вот Стивенсон "Остров сокровищ". Хорошая вещь?

— В своем роде, классическая, — сказал Игорь.

— А Жюль Верн?.. — засыпал его вопросами "эрудит ". — А Бальзак?

— Лично я ценю его "Человеческую комедию". Это, несомненно, великое творение! Вдумайся лишь в одно название. Ни какая-нибудь, а именно "человеческая": один начальника из себя корчит, другой играет роль "грузчика"; третий изобретает новое, ещё более разрушительное оружие, способное распылить всё живое на Земле. Нафуфырится современный человек, возомнит из себя бог знает что, а на поверку — обыкновенная мразь. А почему? Да потому, что старается нагадить и в литературе, и в искусстве, и в киноискусстве.

Станислав подумал и изрёк банальную истину:

— Значит, как был человек животным, так и остался им?

— Цивилизованным животным, заметь, — добавил Игорь. Надо было что-то говорить, чтобы прояснить причину внезапного вторжения Станислава. Домашних проблем по горло, и их надо разрешать, но и выставить наглеца было выше его сил. И как всегда он ляпнул от фонаря: — Ты вот кандидат технических наук, Станислав, и мне интересно знать твоё отношение к материальному и духовному построению мира. Неужели ты веришь в связь человека с Космосом, в подпитку его космической энергией? И вообще, в существование дьявола, ангелов? И во всю дребедень, которой напичканы современные книги?

— Ты и раньше спрашивал, как я воспринимаю мир? — Станислав задумался. — Если честно, он мне неясен. Непонятен!.. Настолько неясен, что я, возможно, сильно ошибаюсь. К примеру: я вступил в какие-то отношения с человеком и. жду от него одной реакции, а результат получился совсем другой. Человек предлагает одно, а я — другое. И мы расходимся с ним! Поэтому у меня мало друзей. Настоящих, имею в виду. Но знакомых полно.

— Нет у тебя, вообще-то, друзей, так я понимаю, — сказал Игорь.

— Ошибаешься! Два настоящих друга есть... Хотя, начинаю думать, что и они ненастоящие. Впрочем, считаю их всё-таки друзьями.

— Не пойму что-то я тебя, Станислав: так друзья они тебе или нет? Скажем, у Маркса был друг — Энгельс. У них было общее дело в жизни, они составляли нерушимое целое. То же самое и с "Ильичами".

— Что это за люди? — с недоумением спросил Станислав.

— Так называли с уважением Владимира Ильича Ленина и жену его Крупскую Надежду Ильиничну, — пояснил Гевашев.

— А-а, — несколько смутился своему незнанию Станислав.

Игорь продолжал:

— Так вот!.. Друг тогда истинный, когда своего товарища дополняет в социальном плане. Как бы мы с тобой не общались, не можешь ты стать моим другом — настоящим, разумеется. Однако участие в моей судьбе делает тебе честь. Пока что ты кандидат в настоящие друзья. И проходишь, можно сказать, испытательный срок на прочность отношений. То есть проверку на честь, достоинство и доблесть, готовность в любую минуту придти на помощь. И чтобы наши отношения не были бы однобокими, я должен дополнить тебя; сделать твою жизнь более понятной для тебя же самого, чтобы душа не металась в разноречивых оттенках нравственного кризиса. А пока мы с тобой просто знакомые. Поэтому надо громче, во весь голос, признаться самому себе: "Нет друзей, зато полно знакомых". Это будет намного честнее и благороднее. Иными словами, у тебя нет пролетарского представления о дружбе. Так как ты отдаёшь предпочтение людям успешным, но подлым и пронырливым.

Станислав самолюбиво поджал: губы, как бы ни принимая подобного "анализа" с натуры. Игорь чуть улыбнулся и продолжал:

— Итак, я растолковал тебе истинное понятие, вкладываемое в слово "дружба". Процентов на десять, полагаю, ты понял меня. Остальные девяносто остались за пределами твоего осознания. Ты, как вижу, одинок. Законы мира и жизни для тебя — мираж.

— Таак... — процедил Станислав. — А теперь второй вопрос, который занимает меня. Я не могу никак найти книгу! Не помню, кому её дал.

Гевашев усмехнулся.

— Не давал ты её никому. Её в сумку бросили, вот и всё. Жаль, конечно. Я прекрасно помню, что ты ею гордился и берёг, как реликвию. Разве не так?

— Но кто тогда мог взять?! Ко мне ходишь лишь ты, да ещё одна девушка.

— Могу повторить для глухонемых: ты забыл и теперь гадаешь на кофейной гуще.

Станислав повысил голос:

— Ещё раз повторяю! Ходишь ко мне только ты и ещё одна девушка, Остальных я знаю годами, могу поручиться за каждого.

— А вот этого не стоит делать!

— Почему?!

— Такую экзотическую книгу в "Букинисте" не купишь запросто, из заграницы не привезёшь в нашу страну. Отсюда следует, что книга стоит не менее трёх сотен, а возможно и более. Соображаешь, какой соблазн для не очень-то нравственных людей? Самый, на первый взгляд, благонадежный не устоит.

— Из тех, кто ко мне заходил, не было, уверен, таких. Книга, я думаю, исчезла много раньше — месяца два тому назад. Точно помню: это было до праздника женского — я как раз смотрел книгу, а ко мне должна была наведаться большая компания. Потому я убрал её подальше.

— Вижу, Станислав, ты сильно переживаешь утрату книги.

— Ещё бы!.. Повторяю: я знал, что придёт компания, что в её составе есть и сомнительные люди, которые непрочь будут незаметно бросить книгу в свою сумку. От тебя, как ты сам убедился не раз, я не прячу. После 8-го Марта опять выставил на полку. С восьмого марта по сегодняшний день знаю, кто у меня бывал. Вот ты был несколько раз, были и другие приятели. Я тоже знал их годами.

— С каждым годом, Станислав, люди у нас мельчают всё заметнее.

— Не отрицаю. Вот и ломаю голову, кто мог покуситься? Подскажи мне. Может, девчонки, которые приходили ко мне, а Васильевич?

Игорь пожал плечами:

— Есть неписаный закон. Когда что-то начинаешь усердно искать, никогда не найдёшь. Разве это не случалось с тобой раньше?.. Вот у меня был абонемент «Всадник без головы», я положил его на видное место. Спустя какое-то время он понадобился. И что ты думаешь! Так и не смог найти. А чтобы получить этот абонемент, я много дней мучился с макулатурой. В другой раз заметил «Всадника без головы» в книжном магазине, — и галопом понёсся домой за абонементом. Ищу там, здесь и не могу найти. А едва истёк срок его действия, как вдруг без всяких поисков увидел его мирно лежащим на том самом видном месте... Ну, не чудеса ли! Так и пропали все мои усилия приобрести шедевр мировой литературы. Хотя, к слову, «Всадник без головы» любопытная книжка. И создавалась она не только, для школьников и пионеров... Или вот в газетах как-то писали взахлёб о занимательном случае с валютчиком...

— Ты мне книгу мою найди, и я пойду домой, — нетерпеливо прервал Станислав, повысив голос.

— На полтона ниже говори, — сухо сказал Игорь Васильевич.

— Найди мне книгу, — упрямо талдычил Станислав.

Игорь Васильевич взорвался:

— Таак!.. Тогда рвём намечавшуюся дружбу. Значит, не доверяешь мне, и нет смысла водить дружбу.

— Потише кричи, потише, — сказал владелец пропажи. — Ладно, не буду мешать, ухожу. А ты ищи, ищи.

Игорь Васильевич воздел руки, потряс ими:

— Я и не подозревал, что ты сомневаешься в моей порядочности! Думаешь, мне легко живётся? Трудовую мою в лицо швыряют!

— А ну покажи трудовую книжку? — заинтересовался Станислав.

— Её показывают под настроение, — уклонился Игорь Васильевич.

— Между прочим, я показываю тебе всё, что есть у меня, — сказал с укоризной Станислав: — Найди мне Отелло, ты же обещал, и я пойду.

— А ты вспомни, так я веду себя в твоём жилище. Зашёл, чинно сел и нигде не копаюсь. Прекрати и ты шастать по ящикам стола.

Станислав несколько смутился:

— Ладно, понял. Так найди сам!

— Ведёшь себя, как инквизитор или следователь по особо важным делам, — едко заметил Игорь Васильевич. — Я весьма чувствителен к любым негативным шагам в отношении моей личности.

Станислав отмахнулся от него, как от назойливой мухи:

— Замолчи, ради всех святых! Надоели твои сентенции. И ведёшь себя пошловато.

— Это я-то!? — возмутился хозяин. — Скорее, наоборот. Ты приходишь ко мне незваный и глумишься надо мной. Без разрешения производишь сыск, шмон делаешь, как говорят блатные. Я совсем не тот, каким ты представляешь! Пусть золото лежит на каждом шагу, но оно не моё, и не дотронусь до презренного металла, как бы он, ни блестел, ни манил. Отец так воспитал меня.

Станислав явно обиделся:

— Ну что ж, всё ясно!.. Пойду домой. А ты найди... Может, не хочешь возвращать?

— Дослушай до конца, Станислав, — усмехнулся Игорь Васильевич. — Я никогда не беру чужого. Однажды, ещё в школьные годы, утащил из раздевалки чужие варежки! Так отец так взгрел меня, что две недели врачи в больнице отхаживали. Сиделка была при мне денно и нощно. А когда выписали из больницы, отец так побеседовал дома, что не забываю и по сей час. "Ещё раз возьмёшь чужое, убью! Испокон века в нашем роду не было воров. И не будет, пока я живу!" Вот это отец!

— Верю, Игорь Васильевич, — едко усмехнулся Станислав. — Найди Отелло, и я уйду!

— Погоди немного, дай мне досказать. Я такой же, как отец: если мои дети возьмут чужое, я им больше не родитель, понял? Только так и надо поступать в нашем суровом мире...

— Ну, я пошёл, — заявил Станислав: — Иди ты на фик, неуправляемый человек.

— А ты вращаешься среди циников и дельцов! — взорвался Игорь Васильевич. — И меня начинаешь приравнивать к этим людям. Сомневаешься в моей порядочности? Да я бы за перо не взялся, если бы ты...

Станислав отмахнулся от него снова, как от назойливой мухи:

— Хватит, надоел ты мне! Найди и дай "Отелло". Я ухожу, понял? А ты не хочешь искать, болтаешь и болтаешь, как заводная игрушка. Ну, ищи же "Отелло"!..

Игорь Васильевич несколько поостыл:

— Я ведь сказал тебе, что буду искать. Как найду, сразу привезу с доставкой на дом.

Перехватив взгляд Станислава, устремлённый на книжную полку, Игорь Васильевич спокойно объяснил, взяв одну из книг.

— Это шедевр мировой литературы. Автор книги — Константин Паустовский. В ней он описал свою жизнь.

— А что это за писатель по имени «Лондон»? — спросил Станислав, показывая свою неосведомлённость в простейших литературных делах.

— Ты, что, Станислав, иронизируешь? Это ведь знаменитый писатель. А эта книга — описания из литературы о столице Великобритании.

— А вот ещё одна книга, — сказал Станислав: — «Сказки» какого-то Оскара Уайльда.

— Верно, сказки и есть.

— Хороший писатель Оскар Уайльд?

— Да! Один из уникальнейших людей планеты Земля.

— Дай мне почитать.

Доставая с полки книгу Уайльда, Игорь Васильевич объяснял:

— Он был аскетом и прожил недолгую, загадочную и неповторимую жизнь. "Сколько живёт, и будет жить человечество, — писал Уайльд, — столько же будут возносить, и почитать меня люди на всех континентах и во всех странах". Широкие круги читателей не спешат относить книги Уайльда к букинистам. Да что говорить! Сами библиотекари воруют его книги. Вот какой чести удостоился Оскар Уайльд.

— В первый раз слышу такое, — простодушно заметил Станислав, всматриваясь в черты лица всемирно известного писателя: — Я и он на одно лицо. Может, это действительно я?

Игорь Васильевич изумлением посмотрел на чудака: "Он что дурачится или на самом деле туп, как бревно!?" Потом сказал вслух:

— Пойми, дружище!.. Я прихожу к тебе с открытым сердцем, пытаюсь привить навык социального мышления... Выбрось из головы подозрение, будто я мог взять у тебя книгу. Другие могут взять — но не я!.. Почти пять лет проработал я в типографии вахтёром. И ни разу не видел, чтобы кто-то там не присвоил себе государственную продукцию. Книжную, я имею в виду. "А ты чего не берешь? — с удивлением спрашивают меня: — Быть возле пирога и не откусить?! Непонятно", Ну, я так и покатился раз со смеху, а они смеялись на мою серость. Дико, им казалось, вести себя так, как я… Понял, к чему я об этом сказал?

— Вроде понял, — сказал Станислав.

— Ну, объясни, как понял, — настаивал Игорь Васильевич*

— Я понял это так: некрасиво хорошему человеку превращаться в мелкую личность.

— Особенно в таких деликатных вопросах, как обвинение честных товарищей в воровстве книг, — сказал Игорь Васильевич. — Твои подозрения в мой адрес, не лезут ни в какие ворота. Но я уже давно не удивляюсь людским слабостям! Когда я показываю трудовую книжку, где стоят отметки о многочисленных «приёмах на работу» и «увольнению по собственному желанию», на меня смотрят, как на алкаша и пройдоху. А я на протяжении десятка лет и грамма алкоголя не выпил. Моя семья понятия не имеет о выпивках, понял? — Игорь Васильевич немного помолчал и вдруг спросил Станислава: — А ты сам на работу устраивался или кто-то тебя устроил?

— Сам, — ответил Станислав: — После института и без всяких там официальных «направлений».

— Ага, свободный диплом, значит? Сколько лет уже работаешь?

— Девять.

— А жён сколько было у тебя? По-моему, две. И всех ты бросал?— Нет!.. Они меня бросали, — сказал тот: — Меня неделями, случалось, не было дома. А придёшь и видишь записку жены: "Ты свинья! Опять бросил грязную рубашку с плеча? Взял чистую, переоделся и был таков". А я, в свою очередь, приписываю на полях жениной записки: "Да! Опять взял чистую рубаху. В углу я оставил носки и грязную рубаху. К моему приходу в следующий раз должны быть чистыми". Да, я вольный был казак. Авторитетов не признавал: так воспитал меня отец. Лишь теперь я понял, что так нельзя, жить надо иначе. — Станислав опять замолчал, видимо вспоминал ералашную прошлую жизнь. Потом сказал не без горечи: — Был очередной развод. Спрашивает меня судья-женщина: "Расскажите причины. Почему вы решили развестись с женой?". Отвечаю, как все, банально: "У нас разные взгляды на жизнь. Кроме того, я свободный человек в свободном обществе развитого социализма. И ничего у жены не забираю, ухожу с чемоданчиком ручным". — "Так ведь нельзя, — качает головой судья: — Вы её с ребёнком оставляете. Она — мать, и человек, как и мы с вами, но вижу, что вашу совесть пробудить не удастся. Я развожу вас! С такой философией, гражданин Мягкохлебов, трудно вам придётся в дальнейшей жизни. А за честное признание спасибо: вы не юлите, как иные мужчины, бросающие жён".

< >< >< >< >< >< >< >< >

 

 

Следующая >